| Фрагмент | 2:35 |
| Шарлевиль | 3:25 |
| Француженка | 3:35 |
| Я приду к тебе | 2:09 |
| Что ж ты, осень? | 2:12 |
| Дорога | 3:38 |
| Авиатор | 3:40 |
| Прохожий | 2:28 |
| Светлое прошлое | 4:25 |
| Праздник | 3:00 |
| Почтовый чиновник | 2:55 |
| Сахалин | 4:06 |
| Ну, как я уеду? | 4:08 |
| Я сбежал | 3:25 |
| Абакан | 3:10 |
| Сестра милосердия | 2:40 |
| Прогноз | 4:06 |
Тронется, ещё чуть-чуть и поезд тронется,
И с печальным вздохом тихо дверь закроется,
Вянет ночь, сирень её становится прозрачною,
И среди чужих твоё теряется лицо.
Мелочью стучится дождь в стекло, бегут кусты,
На холсте окна пейзаж размыт и взгляд застыл.
И скользят артерии рябин по холоду
Сквозь немую ярмарку сорвавшейся листвы.
Тихо листопад закружит сад,
И уже не повернуть назад,
Канет осень в снег, как в соболя
Венчаная женщина.
Поплывёт из серой тишины
Пеной на пожарища травы,
Запорошит отраженье рек
Снег.
Всё забыть, смотреть в глаза и больше не спешить
В чyжом кpаю ночной поpой
Неровность вычурная крыш
И за этот миг совсем недолгий жизнь прожить,
Шаг шагнуть в дверной проем и перестать дышать,
И не думать ни о чём, смотреть сквозь снег и ждать.
2. Шаpлевиль
Hа pодине Pэмбо
С пpовинциальною тоской
Вползает под pебpо
Печаль коpичневой pеки,
Унылые цвета
И маята бесснежных зим
В том доме y моста.
В том доме свет еще дpожит
И далека беда,
Hо yтpом мальчик yбежит
Из дома навсегда,
А Жак-сосед погладит дочь
Шеpшавою pyкой,
Hо как он сможет ей помочь
Веpнyть его домой?!
Зеленой меди едкий след
Как вpемени слеза.
Она все ждет, а дpyга нет,
И немы обpаза.
И облаков чеpнильных гон
Цепляется за шпиль,
Плывет, как дым, охpипший звон,
Спит гоpод Шаpлевиль.
В чyжом кpаю ночной поpой
Hа pодине Pэмбо
С пpовинциальною тоской
Вползает под pебpо
Печаль коpичневой pеки,
Унылые цвета
И маята бесснежных зим
В том доме y моста.
3. Фpанцyженка
Течёт за горизонт.
Семнадцатый квартал. Париж.
Чуть вздрагивает зонт.
И женщина французская,
Серьёзна и мила,
Спешит скрозь утро тусклое,
Должно быть, проспала.
И тем, кто встретится ей улочкою узкою,
Не догадаться - здесь у всех свои дела -
Она хоть бывшая, но подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.
У бывшей русской подданной
В квартире кавардак,
А значит что-то и в душе
Наверняка не так,
Но как легки её слова,
И пусть неважно спит,
Но от "Столичной" голова
Наутро не болит.
И, вспоминая сон про дворики арбатские,
Она как в реку погружается в дела,
И, несмотря на настроение дурацкое,
Она такая же москвичка, как была.
Каштаны негры продают
У площади Конкорт,
Бредёт сквозь лампочек салют
Бесснежный Новый год.
И парижане, о своём
Задумавшись, спешат,
И Рождество опять вдвоём
С подружкою из США.
Наполнит праздничный Париж вино французское,
А ей пригрезется Москва белым-бела.
Она пьёт водку, так как подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.
Она хоть бывшая, но подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.
4. Я пpидy к тебе
Я пpидy к тебе один и с yтpа,
Ты pасскажешь мне всю жизнь, каждый день
Все подpяд, от самых гоpьких yтpат
И до самых пyстяковых потеpь.
И весь день я бyдy видеть тебя,
И молчать... И снова долго смотpеть,
Чтобы пpофиль твой на фоне дождя
Hевозможно было кем-то стеpеть.
Ближе к вечеpy пойдет pазговоp
О высоком, и о том, что гpешно,
Hо пpольется вдpyг вишнейвый ликеp,
Все испачкает, и бyдет смешно.
У воpованной любви цвета нет...
/Как кpасиво я совpал! Вот дypак./
Ведь давно ни для кого не секpет,
Что на самом деле это не так.
Hад подъездом половинка лyны
Усмехается pазбитым стеклом.
Скоpо я пpидy к тебе, только ты...
Ты пока еще не знаешь о том.
Я пpидy к тебе один и с yтpа,
Ты pасскажешь мне всю жизнь, каждый день...
5. Что ж ты, осень?
Что ж ты, осень, натворила,
Ласково, да шёпотом?
Мне такие говорила пьяные слова,
Листья на асфальт стелила
Красные да жёлтые.
Флейта ночью тихо плакала.
От костров у горожан кружилась голова.
От костров кружилась голова.
Что ж ты, осень, натворила,
Под дождём раздетая
Танцевала, ветер злила,
Словно без ума.
Подпевать ты мне любила,
Когда пел про лето я.
Флейта ночью тихо плакала.
А наутро стала осень лютой, как зима.
На стерильном на снегу
Гроздь рябины стылая,
Как от дроби на боку
У пурги прострел.
Отвязаться не могу
Я от мысли, милая,
Флейта знала, чем всё кончится,
Да я её спросить об этом толком не успел.
6. Доpога
Хоть дорога как стиральная доска
И качает грузовик наш и трясет,
Из груди никак не выскочит тоска
И обидой по щекам не потечет.
Скоро станет на полях темным-темно,
Можно будет огоньки пересчитать.
Те, что воткнуты, как свечки в горизонт,
Словно в церкви, чтоб кого-то отпевать.
Двенадцать писем под полой - мое сокровище.
Я этой памяти хозяин и слуга.
Двенадцать месяцев читаю, а чего еще,
Когда хандра привычна и долга?
Слава Богу, что хоть было и вот так
На листочках синей пастой запеклось,
Что возможно на заснеженных верстах
Сочинять, что в самом деле не сбылось.
Степь закатным серпантином осыпать,
Добавлять лиловых сумерек на снег
До тех пор, пока не стану засыпать,
Продолжая вспоминать тебя во сне.
И ты возникаешь, как ночной звонок межгорода.
Я помню свет, когда ты в дом вошла.
И я был с ного до головы облит тем золотом,
Да позолота вся со временем сошла.
Вот и еду, и печаль невелика,
Что глаза мои слезятся на ветру.
Только дату на борту грузовика
Я сквозь изморозь никак не разберу.
То ли год, когда вернусь издалека,
То ли месяц, тот, что встречей наградит,
То ли день, когда глубокая река
Бесконечную дорогу преградит.
7. Авиатоp
Вот и снова грибная пора...
Легкий штиль в суете городской.
Можно снова летать до утра
Hад притихшею летней Москвой.
Непонятен и прост мой порок:
Постою у окна, помолюсь,
Допивая сиреневый смог.
Город включит созвездие люстр.
И оттолкнувшись от оконного креста,
Как тень листа, я стану легок.
И словно съежится, уменьшится, pастерянно отстав,
Квадрат двора со стаей высохших пеленок.
А потом я продолжу полет
Hад рекой, над Таганкой-вдовой.
Как большое трюмо, небоскреб
Отражать будет свет золотой.
Я круги буду в небе писать,
И на стеклах плясать как на льду.
Я тебя буду всюду искать,
И, наверно, опять не найду.
Я никогда тебя не видел, никогда,
И лишь тогда, когда найдешься,
На желтой yлице пустой тебя узнаю без труда,
И ты, меня увидев в небе, улыбнешься.
И вот так, бескончно давно,
Я кружу и кружу над Москвой.
Я как будто снимаюсь в кино,
Про случайную встречу с тобой.
И возвратившись, долго я еще не сплю,
Сижу и пью, а лето тает.
Пускай стучатся в мой ангар -
Я никому не отворю: в нетрезвом виде авиатор не летает.
8. Пpохожий
Повезло прохожему - свободное такси,
Только вот спешить ему некуда.
Он остановился, закурил, да пропустил,
Да на небо посмотрел: "Снегу-то..."
Падает размеренно, не скорбя,
Отчего ж тебе так не можется?
У неё другая жизнь и у тебя,
У тебя, даст Бог, тоже сложится.
Помнишь, ты у шурина брал велосипед,
Уезжал на озеро дальнее?
Там остались ваши отражения в воде,
Их ещё хранит гладь зеркальная.
Осень началась тогда в августе,
Зелень жёлтой грустью наполнилась.
На всю жизнь из давней той радости
Хватит вам того, что запомнилось.
Вот и запускай на память тот видеоклип
Да крути себе сколько надо лет,
И в пустой квартире пой, покуда не охрип,
Да в окно гляди, как снег падает.
Падает размеренно, не скорбя.
Отчего ж тебе так не можется?
У неё другая жизнь и у тебя,
У тебя, даст Бог, тоже сложится.
9. Светлое пpошлое
Наш пароходик отходит в светлое прошлое,
И половины пути не успев отсчитать,
И настоящее время, с лицом перекошенным,
Плакать не станет на пристани и причитать.
Наш пароходик отходит в светлое прошлое,
В лето с рубашками в клетку, в наивность речей,
В песни забытые, и в ожиданье хорошего,
В шелест плащей из болоньи и прочих вещей.
В прошедшее, знакомое
Туда, где февраль и прозрачен и свеж.
Там в сумерках окно моё
От радости светится и от надежд.
Там в сумерках окно моё
От радости светится и от надежд.
Нас не пугают давно никакие метели,
Но и не греет огней разноцветная слизь...
Ну, созвонились, как водится, ну, посидели.
Кто-то напился, и заполночь все разошлись.
Наш пароходик отходит в светлое прошлое.
Не без волнений отходит и не без труда.
Не потому, что так хочется нам невозможного,
Просто не хочется больше уже никуда.
Ни из окна, где свет погас,
Ни в скит, ни в страну, где получше живут,
В обратный путь, туда где нас
Попрежнему помнят, жалеют и ждут.
Пахнут короткие дни, словно яблоки зимние.
Странно, что и корвалол пахнет также почти.
Ах, пароходик, хоть не день, прошу, отвези меня,
Ну, отвези хоть на вечер - за труд не сочти.
10. Пpаздник.
А вчера приглашали попеть
Люди милые, но незнакомые.
Я им пел, чтобы дом их согреть,
Свои старые песни и новые.
Только песни-то стали не те -
По-другому поется и дышится.
Мы в разлуке уже сколько лет,
Не болит ничего и не пишется.
Хоть бы раз суета нас свела-
Пусть больными, плешивыми.
Ах, какая бы встреча была,
Если б все были живы мы.
Ах, какая бы встреча была,
Если б все были живы мы.
А с чего бы казалось хандрить?
Ты такой же почти, и гитара та,
И хозяйка какая смотри...
Ну чего же ещё тебе надо-то?
А я слышал: гитара врала,
И слова были лживыми...
А какая бы встреча была,
Если б все были живы мы.
Я ушёл, чтобы весел был дом,
Хоть шёптала хозяйка:"Обидимся!"
Почему мы так глупо живём?!
Почему мы так долго не видимся?!
11. Почтовый чиновник
Почтовый чиновник чужое письмо
Откроет и станет читать,
Пока не заплачет.
И радости чьи-то расстроят его,
И долго не будет он спать
И думать иначе.
Иначе, чем думал все эти года,
Когда ничего для себя,
А все лишь Отчизне.
И надо же - это случилось тогда,
Когда так немного осталось от жизни.
От почты дом в пяти шагах -
Ему бы жить себе и жить.
Откуда взялся этот страх,
Что все не так могло бы быть?
Что должен быть какой-то свет
От встреч прекрасных и потерь?
Летит листва, а их все нет... Все нет...
И будут ли теперь?
А может, не стоило трогать письма
И тихо скончаться, как жил,
Чиновником смирным?
И быть погребенным почетно весьма
За то, что исправно служил
Не шельмой трактирным?
Но вдруг ему вздумалось, что далеко,
В неведомом городе N, его ожидают.
А с места сорваться совсем нелегко
Зимой, когда лужи под утро не тают.
И все же к ночи он домой
Не воротился и пропал.
Он проклял дом и город свой,
И в город N не приезжал.
Указом видного лица
На дверь повешен был замок,
И на пол в доме без жильца
Упал от фикуса листок...
А может, не стоило трогать письма
И тихо скончаться, как жил,
Чиновником смирным?
12. Сахалин
Вот мы и приехали - краешек земли,
Как коряга на воде брошенный,
Пасынок юродивый, остров Сахалин,-
Изразец большой страны, бурями скошенный.
Я всё думал, что город, что область не та,
Всё спешил на восток, на восток.
А и здесь не краю тоже нет ни черта
Вот и белка тебе и свисток.
Кости перемытые - белые стволы -
Догнивают на песке сирые.
Накрывайте скатертью белою столы
Да давайте помянём гордый лес, милые.
Ветер в бухте всю ночь бурелом полоскал
Да раскладывал на берегу.
Мне б поверить опять, мне б кричать, что смогу,
Да солгу - Не могу, не могу!
Пей, да балагурь мужик, подливай в стакан -
Я всё переслушаю, так и быть.
Только вот про веру-то помолчи пока,
Как бы не сорваться мне, как бы мне не завыть.
Обожраться икрой, обозвать жизнь игрой,
Гвоздик в душу забить, да загнуть.
Всё забыть - не могу! Всех простить - не могу!
Не могу! Не могу! Не могу!
Братья мои младшие, вам бы всё плясать,
Братья мои старшие, вам бы пить.
Как же перебитых мы станем воскрешать?
Возвращать назад домой всех кого вышибли?
Через пыльные стёкла убогих витрин
Я ещё разгляжу, хоть и пьян:
Непонятно, куда-то летят журавли -
Океан впереди, океан!
Пой, уж лучше пой - придёт пора забыть.
Пой, уж лучше пой! Уж лучше пой, чем выть.
Ветер в бухте всю ночь бурелом полоскал
Да раскладывал на берегу.
Мне б поверить опять, мне б кричать, что смогу,
Да солгу - Не могу! Не могу! Не могу!
13. Hy, как я yедy?
Кто-то уехал, кто-то остался,
Кто-то вернулся, кто-то продался -
Все убеждают: "Ехать пора давно".
Наше молчание необъяснимо,
Пахнет отчаянье водкой и дымом.
Надо бы ехать, это же ясно, но...
Но как я уеду, если до лета двадцать дней,
Если растаял на Патриарших лед,
Свежей землею ночи пропахли, и все сильней
Шепчут деревья: "Ждите, и все пройдет".
Пишут из Хайфы и из Парижа,
Сроки подходят ближе и ближе,
Только разлука - штука не так проста.
Даже завидно, если другие
И не слыхали о ностальгии,
Пусть повезет им так и прожить до ста.
А я возвращаюсь снова и снова в город свой
Пыльные стекла к празднику протирать.
Это же ясно, что мы идиоты, но с тоской
Лучше в "Рулетку русскую" не играть.
После промозглой матовой стыни
Нам без талонов летней теплыни,
Как ветеранам, выдаст поблекший май.
И никуда нам больше не деться,
Кроме как выжить и отогреться
На удивление всем, кто сказал: "Прощай".
Не разозлиться нам, не сорваться, не сбежать.
Не сочинить, что заново все начнем.
Мы научились долгими зимами только ждать,
И остаемся снова, и снова ждем.
14. Я сбежал
Я сбежал. Да, я сбежал.
Впрочем, кто меня держал?
Пусть комуто хорошо, плохо ли,
По карнизам дождь стучал,
Ветер кроны лип качал,
И они вдогонку мне охали.
А когда водосточный хорал
Стих, в молчании как на погосте,
Провожал меня сонный вокзал
К моему одиночеству в гости.
Одиночество живёт на заброшенном лугу,
Летом сорная трава колется,
В стужу хлопьями хандра
Крылья веток гнёт в дугу
И волчица на луну молится.
Я наслушался песен дождя
В светомузыке молний и грома,
Я ночами сидел без огня
И купался в молчании дома.
Отражает взгляда мгла
В острых шпилях купола -
Не поранится б о них веками.
Возвращаться не хочу,
Как бы память не гнала,
Не стекала б по щекам реками.
Лишь ночами, когда город слеп,
Я по чутким кварталам кочую,
Где бездомные, вмёрзшие в снег,
Вдоль дороги машины ночуют.
15. Абакан
В синем зимнем Абакане
Над гостиницей метели,
Хлеб над водкою в стакане,
Грется ветер лезет в щели.
Гиблый край с дырявым небом
(Бог, не дай Сибирь обидеть), -
Он же здесь ни разу не был,
Как он мог это увидеть?
В том летящем облаке -
Рты в собачьем окрике?
Как в московском дворике,
Слышал каждый слог?
Как сквозь общее " Ура!"
Сышал вздохи опера?
Но не стал марать пера,-
А вполне бы мог.
Он слова уже не путал
И тем более не прятал,
Когда нас осенним утром
Принимали в октябрята.
Мне б услышать, что он порет
Той счастливою порою,
Я бы с ним не стал и спорить,
А теперь сижу и вою
Здесь в глухой Хакассии -
В кухне ли, на трассе ли
Квасят, как и квасили,
Да не за упокой
Тех, кто пел и знал зачем,
Кто в сугробе тающем
На парижском кладбище
Мокнет как чужой.
Что же мы теперь имеем -
Ядовитыми полями
Вдоль дороги до идеи
Висилицы фонарями,
Щит прибит о перестройке
К полусгнившему бараку,
И оттаяли помойки
В помощь выжившим собакам.
Облаком ли, "Гамлетом"
Кто откроет дали нам,
Ирода ли Сталина
Нас придавит груз?
Кто душой ли оком ли
Разглядит порока лик,
Деспота пророка ли
Нам пошлёт Иисус??!
16. Сестpа милосеpдия
Уж, наверное, ягоды спелые...
Нам не видно в окно пaлисад,
А в палате стерильные белые
Стены розовыим красит закат.
Но леченье идёт без усердия...
А зачем? Мне осталось дня три.
Погоди-ка, сестра милосердия,
Посмотри на меня, посмотри.
Посмотри на меня некрасивого
(Я и раньше-то был некрасив),
Посмотри, я прошу тебя, милая.
Что ж ты плачешь, губу прикусив?
На Ордынке, у церкви, в безветрие
Нам болтать бы с тобой до зари.
Ах, Катюша, сестра милосердия,
Посмотри на меня, посмотри.
Вот и всё. Вот и больше не надо.
Скоро ангелы в путь протрубят.
Эту в свете вечернем ограду,
Этот тёплый июль и тебя
Позабыть не успею до смерти я,
Ведь и впрямь мне осталось дня три.
Ради Бога, сестра милосердия,
Не смотри на меня, не смотри.
Не смотри, когда утром остывшего
Мужики меня вниз понесут.
Попроси за меня у всевышнего
Не затягивать божеский суд.
И когда окажусь в земной тверди я,
И наполнится карканьем высь,
В этой церкви, сестра милосердия,
Помолись за меня, помолись...
п о м о л и с ь.
17. Пpогноз
Гуляет ветер по перекрёстку.
Шумел здесь праздник ещё вчера.
И разбирают помост на доски,
Где лишь недавно стоял театр.
Здесь лицедеи народ дурили,
На принца Гамлет был не похож.
А люди слёзы и вправду лили,
Отдав на входе последний грош.
Ветер, ветер, ветер, ветер, ветер,
Носит эхо прежнего "Ура!"
Вышел дворник и, вздохнув, заметил,
Почесав заплешину: "Пора".
Простые люди, они как дети,
Но знают твёрдо во все века:
Какой бы ни был прогноз и ветер,
Бросать работу нельзя никак.
Но входит в моду ругать погоду,
Ходить за правдой куда ни лень.
На перекрёстках полно народу,
А между прочим - рабочий день.
Голос обаятельный отметил
В миллионах радиосистем:
"По прогнозу ветер, ветер, ветер,
Ветер - и пока без перемен".
(C) 1994, Олег Митяев.
(P) 1997, Ivan V. Petrov, STDG.